ПРАВО НА САМОЗАЩИТУ: МИФ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ?

Материал подготовлен с использованием правовых актов

по состоянию на 15 апреля 2013 года

А. КИСЕЛЕВ

Человек не может обойтись без государства в защите своих прав. Во-первых, оно объявляет о наличии этого права вообще, а во-вторых, допускает защиту этого права в различных формах. В-третьих, оно гарантирует или не гарантирует защиту от ответа на акты самозащиты. Все эти три проявления, хотя на практике их больше, чрезвычайно важны, а отсутствие одного из них либо в законе, либо на стадии правоприменения ставит человека в беззащитное состояние. Для того чтобы проверить защищенность человека на уровне нормативных правовых актов, рассмотрим соответствующие нормы права и практику их применения.

Применимое право

Нормы материального права

В соответствии с ч. 1 ст. 45 Конституции России, государственная защита прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации гарантируется, а в силу ч. 2 этой же статьи каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом. Статья 46 Конституции называет судебную защиту одной из основных, тем более не подлежащей ограничению (ч. 3 ст. 56). Защите подлежит любое право и любой законный интерес.

Статья 12 ГК РФ также признает самозащиту способом защиты прав. При этом ст. 14 ГК РФ вводит требование соразмерности: способы самозащиты должны быть соразмерны нарушению и не выходить за пределы действий, необходимых для его пресечения. Вместе с тем отметим, что размещение самозащиты в ст. 12 ГК РФ не вполне логично, так как по своей природе самозащита представляет собой не способ, а особую форму самостоятельной защиты лицом своих прав без обращения в административные органы или суд. Способы, перечисленные в ст. 12 ГК РФ, компетентен применять суд или арбитражный суд по заявлению истца или ответчика. Частным случаем самозащиты гражданское законодательство признает самооборону. Согласно ст. 1066 ГК РФ не подлежит возмещению вред, причиненный в состоянии необходимой обороны, если при этом не были превышены ее пределы. Данное положение имеет применение в случае подачи гражданского иска в уголовном процессе.

Часть 1 статьи 37 УК РФ признает состояние необходимой обороны как обстоятельство, исключающее преступность деяния. Под состоянием необходимой обороны понимается защита личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Часть 2 этой статьи вводит второй вид обороны, при которой посягательство не было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. В этом случае не допускается превышение пределов обороны, то есть совершение умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства. По причине того что в состоянии сильного испуга, волнения, от неожиданности лицо не всегда может оценить характер посягательства, определить его цель, вероятно превышение ее пределов по неосторожности. Это предусмотрел и законодатель. Часть 2.1 закрепляет, что не являются превышением пределов необходимой обороны действия обороняющегося лица, если это лицо вследствие неожиданности посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения. В силу части 3 рассматриваемой статьи реализация права на самооборону не обусловлена ни наличием специальной или профессиональной подготовки, ни служебным положением, ни невозможностью обратиться к другим лицам или органам власти, ни тем более невозможностью избежать общественно опасное посягательство.

Кодекс об административных правонарушениях России сводит два понятия уголовного права в одно - состояние крайней необходимости (ст. 2.7), определяя действие в этом состоянии через цель - устранение опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или других лиц, а также охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и если причиненный вред является менее значительным, чем предотвращенный вред.

Нормы процессуального права

Любой практикующий юрист знает, что даже при наличии проработанной нормативной базы материального права можно проиграть дело по процессуально-правовым причинам. Такова же ситуация и с самозащитой. Чтобы понять проблемы самозащиты, рассмотрим ее с точки зрения обеих сторон.

Обратим внимание на оценочный характер требований соразмерности защитных мер и необходимости действий (естественно, при их законности), на которые реагирует защищающийся. Как известно, суд обладает достаточно большой свободой оценки доказательств. Это прослеживается и в ст. 67 ГПК РФ и ст. 17 УПК РФ. В соответствии с ч. 1 ст. 67 ГПК РФ суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на полном, всестороннем и объективном и непосредственном исследовании всех собранных доказательств. Часть 1 ст. 17 УПК РФ также предусматривает, что судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. Каждый казус индивидуален за счет разнообразия представленных доказательств и ситуации самозащиты. Но не в этой ли свободе оценки лежит основная причина частого признания несоразмерности ответа на противоправное деяние?! Репрессивность практики и кроется в том, что каждую ситуацию можно преподнести по-разному, а суд, пользуясь свободой усмотрения, может принять сторону обвинения. Как в этих условиях осуществлять самозащиту?!

Кроме того, важно и распределение бремени доказывания. Если в индивидуальном трудовом споре, наиболее простом с точки зрения права на самозащиту и сложнейшем с позиции психологии, бремя доказывания смещено в пользу работника и работодатель оправдывается за свои действия успешно или нет, то в гражданских спорах четкой нормы нет, что открывает возможности для возложения бремени доказывания на самого потерпевшего. Если недобросовестный оппонент смог лишить его возможности доказать вообще какое-либо совершенное противоправное деяние еще до того, как истец сможет обеспечить доказательства, истцу в суде будет трудно что-либо доказать. В результате он сам может оказаться виновным и понести гражданскую ответственность или, в лучшем случае, дальше претерпевать нарушения своих прав. Основной гарантией в уголовном процессе является презумпция невиновности, закрепленная еще в Конституции России. Но в случае с самозащитой она обретает странную практику применения. В случае с самообороной есть два действия - нападение и защита. Оба с позиций процессуального права дают основания для как минимум проверки на предмет наличия признаков состава преступления, - превышения пределов необходимой обороны. Но дело возбуждается в отношении защищающегося и ему, вопреки презумпции невиновности, приходится активно доказывать, что посягательство на него было реальным и угрожало его жизни или здоровью либо этим благам других лиц.

Выводом может быть только признание зависимости обороняющегося от того, поверят ли ему и его свидетелям или нет, а также от того, как интерпретируют следствие и суд его конкретные действия в конкретной ситуации. Это тоже не в пользу обороняющегося, особенно если вспомнить, что в суде апелляционной инстанции переоценку доказательств не производят, если не будет усмотрено нарушение правил сбора доказательств либо их исследования либо оценки. Процессуальная обязанность стороны доказать эти нарушения перед судом апелляционной инстанции фактически способна перевесить все материально-правовые гарантии, что не является новым.

Руководство по самозащите от судебных инстанций

Самозащита лицом своей личности должна быть проработана серьезно, так как ошибка может повлечь уголовную ответственность. Но Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.09.2012 N 19, которым было разъяснено применение судами законодательства о необходимой обороне, в силу своего общего характера содержит не много новой информации, поэтому вряд ли может служить ориентиром для потенциального обороняющегося. В большей степени это - разъяснение действий суда по установлению значимых обстоятельств дела и применению системы норм уголовного права применительно к теме. Тем не менее примененное логическое толкование норм статьи 37 УК РФ следует взять во внимание по следующим пунктам.

1. Список признаков посягательства, указанного в ч. 1 ст. 37 УК РФ, не является исчерпывающим. К таковым относятся, например, причинение вреда здоровью, создающего реальную угрозу для жизни обороняющегося или другого лица (например, ранения жизненно важных органов), либо применение способа посягательства, создающего реальную угрозу для жизни обороняющегося или другого лица (применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, удушение, поджог и т.п.). А для оправдания действий при непосредственной угрозе применения насилия требуется, чтобы с учетом конкретной обстановки имелись основания опасаться осуществления этой угрозы. Она может выражаться в высказываниях о намерении немедленно причинить обороняющемуся или другому лицу смерть или вред здоровью, опасный для жизни, демонстрации нападающим оружия или предметов, используемых в качестве оружия, взрывных устройств. При защите от общественно опасного посягательства, сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия (часть 1 статьи 37 УК РФ), а также в случаях, предусмотренных частью 2.1 статьи 37 УК РФ, обороняющееся лицо вправе причинить любой по характеру и объему вред посягающему лицу.

2. Требование соразмерности установлено для случаев совершения общественно опасных деяний, сопряженных с насилием, не опасным для жизни обороняющегося или другого лица (например, побои, причинение легкого или средней тяжести вреда здоровью, грабеж, совершенный с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья). В соответствии с этим не может признаваться находившимся в состоянии необходимой обороны лицо, причинившее вред другому лицу в связи с совершением последним действий, хотя формально и содержащих признаки какого-либо деяния, предусмотренного Уголовным кодексом Российской Федерации, но заведомо для лица, причинившего вред, в силу малозначительности не представлявших общественной опасности. Лицу, намеревавшемуся причинить обороняющемуся легкий вред или вред средней тяжести, не может быть причинена смерть. Следовательно, действия оборонявшегося лица нельзя рассматривать как совершенные с превышением пределов необходимой обороны, если причиненный вред хотя и оказался большим, чем вред предотвращенный, но при причинении вреда не было допущено явного несоответствия мер защиты характеру и опасности посягательства. Применительно к ч. 2 ст. 37 УК принцип вины проявляется в том, что обороняющийся подлежит уголовной ответственности за превышение пределов необходимой обороны лишь в случае, когда будет доказано, что он осознавал явную несоразмерность своих действий по отношению к посягательству.

3. Состояние необходимой обороны возникает не только с момента начала общественно опасного посягательства, но с того момента, когда посягающее лицо готово перейти к совершению соответствующего деяния. Право на необходимую оборону в случаях общественно опасного посягательства, носящего длящийся или продолжаемый характер (например, незаконное лишение свободы, захват заложников, истязание и т.п.), сохраняется до момента окончания такого посягательства. Переход оружия или других предметов, использованных в качестве оружия при посягательстве, от посягавшего лица к оборонявшемуся лицу сам по себе не может свидетельствовать об окончании посягательства, если с учетом интенсивности нападения, числа посягавших лиц, их возраста, пола, физического развития и других обстоятельств сохранялась реальная угроза продолжения такого посягательства. Действия не могут признаваться совершенными в состоянии необходимой обороны, если вред посягавшему лицу причинен после того, как посягательство было предотвращено, пресечено или окончено и в применении мер защиты явно отпала необходимость, что осознавалось оборонявшимся лицом.

Постановление не отвечает однозначно на вопрос о неожиданности посягательства, ориентируя суды расплывчатыми формулировками и давая минимум примеров. Также дана лишь рекомендация по рассмотрению групповых посягательств. Утверждается, что при посягательстве нескольких лиц обороняющееся лицо вправе применить к любому из посягающих такие меры защиты, которые определяются характером и опасностью действий всей группы. Верховный Суд РФ не связывает правомерность необходимой обороны ни с последующим привлечением посягающего к уголовной ответственности, ни с его вменяемостью, ни с достижением возраста привлечения к уголовной ответственности. Вводя требование реальности посягательства как обязательное, высшая инстанция соглашается, что, когда обстановка давала основания полагать, что совершается реальное общественно опасное посягательство и лицо, применившее меры защиты, не осознавало и не могло осознавать отсутствие такого посягательства, его действия следует рассматривать как совершенные в состоянии необходимой обороны.

Итак, нюансов много и массив подлежащих выяснению обстоятельств делает уголовное дело о превышении пределов необходимой обороны действительно достаточно сложным.

Судебная практика

Обратимся к положительным примерам, которые были созданы еще до Постановления ВС РФ и наличие которых указывает на реальность действия права на самозащиту.

Постановлением Президиума Мосгорсуда от 11.06.2011 был отменен приговор Черемушкинского районного суда г. Москвы от 24.12.2010, а уголовное дело в отношении обвиняемой прекращено на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи с отсутствием в ее деянии состава преступления. Президиум пришел к выводу о том, что в судебном заседании было достоверно установлено, что М. нанесла М.Г. удары ножом в ходе избиения и удушения ее последним, и суд пришел к выводу, отразив это в приговоре, что она находилась в состоянии необходимой обороны. В связи с этим президиум горсуда пришел к выводу, что состав преступления в действиях М. отсутствует, поскольку она, нанеся М.Г. удары ножом в ходе избиения и удушения ее последним, избрала меры защиты, соразмерные имевшему место посягательству на ее жизнь и здоровье со стороны М.Г., при этом в сложившейся ситуации она не могла объективно оценить степень и характер опасности нападения. Таким образом, М. действовала в состоянии необходимой обороны и не допустила превышение ее переделов (mos-gorsud.ru, производство N 44у-0126/2011).

14 марта 2012 года Протвинский городской суд Московской области рассмотрел уголовное дело по обвинению К.А.В. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 111 УК РФ, и оправдал обвиняемую, которая защищала свою жизнь и действовала в состоянии необходимой обороны, нанося удар ножом нападавшему. Оправдательный приговор был оставлен в силе вышестоящими инстанциями. Судом было установлено, что действия при нападении потерпевшего на К.А.В. (пытался задушить сожительницу) бесспорно имели признак общественной опасности, так как угрожали причинением серьезного вреда охраняемым уголовным законом интересам личности. Реальность (действительность) посягательства потерпевшего бесспорна, посягательство происходило в объективной действительности. Наличность посягательства также была бесспорна, так как посягательство началось и не завершилось до момента причинения вреда посягающему (protvino.mo.sudrf.ru, производство N 1-17/2012).

Тосненский городской суд Ленинградской области также оправдал обвиняемого по ч. 1 ст. 114 УК РФ, а суд кассационной инстанции поддержал его приговор. Первоначально обвинение было предъявлено по ст. 108 УК РФ за убийство при превышении пределов необходимой обороны. Обвиняемый по делу в состоянии алкогольного опьянения в ходе ссоры с потерпевшим, возникшей на почве личных неприязненных отношений, когда последний взял в правую руку со стола бутылку из-под водки и совершил посягательство на жизнь и здоровье обвиняемого, сделав замах бутылкой, направленный в сторону его головы, с целью пресечения общественно опасного посягательства, защищая свою личность, перехватил руку и, предполагая дальнейшее продолжение преступного посягательства на свою жизнь и здоровье со стороны потерпевшего, умышленно нанес с большой силой удар раскрытой ладонью руки по левой височно-теменной затылочной области головы, причинив тупую закрытую черепно-мозговую травму, от чего наступила смерть потерпевшего в больнице. Ленинградский областной суд согласился, что, поскольку после захвата руки потерпевший пытался вырвать руку с находившейся в ней бутылкой, посягательство не прекратилось, что давало основание обвиняемому считать, что, если потерпевший вырвет свою руку, он может нанести еще удар. Все посягательство было реальным и происходило в короткий промежуток времени, давая обвиняемому право на самооборону .

Как защищаться?

Обращает на себя внимание вступление к Постановлению Пленума Верховного Суда, в котором дан намек на правильное поведение обороняющегося. Статья 2 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод предусматривает обязанность государства уважать право человека на жизнь. При этом в пп. "a" п. 2 статьи 2 оговаривается, что лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы для защиты любого лица от противоправного насилия. Верховный Суд особо отметил необходимость минимизации подобных актов. Каким образом еще их минимизировать, если не ужесточить требования к правомерности?!

В качестве примера практики Европейского суда приведем Постановление от 20.12.2011 N 18299/03 по делу "Финогенов против Российской Федерации" <1>, в котором Суд в целом положительно отозвался о действиях по освобождению заложников в московском театре на Дубровке. Так, Суд отвел довод заявителя о возможности разрешения конфликта путем переговоров, указав следующее: "...ситуация в то время казалась очень тревожной: хорошо вооруженные боевики, преданные своим идеям, захватили заложников и выдвигали нереалистические требования. Переговоры, которые велись в первые дни, не принесли никаких видимых результатов, и положение заложников продолжало ухудшаться. Существовала реальная, серьезная и непосредственная угроза массовой гибели людей, и у властей были все основания полагать, что насильственное вмешательство является неизбежным. Соответственно, их решение прекратить переговоры и штурмовать здание не противоречило статье 2" (здесь и далее выделено мной. - А.К.). Высказался Суд и в отношении выбора средств: "Хотя примененный газ и был опасен и потенциально смертелен, но цель причинения смерти отсутствовала. Нельзя утверждать, что он применялся "неразборчиво", поскольку оставлял заложникам высокий шанс на выживание, которое зависело от эффективности последующих мер по спасению. Все доказательства свидетельствовали о том, что газ оказал ожидаемое воздействие на террористов, лишив большинство из них сознания, что облегчило освобождение заложников и снизило вероятность взрыва".

Если принимать позицию Европейского суда и прибавить к ней разъяснения Пленума ВС РФ, то мы приходим к идее об экстренном характере действий по защите, необходимости исчерпания всех возможных мирных средств разрешения конфликта при наличии времени и благоприятных обстоятельств. Кроме того, при защите других необходимо по возможности избирательно использовать средства защиты - это актуально для использования технических средств, оружия, техник единоборств. Применение силы должно преследовать цель исключительно пресечения посягательства и прекратиться сразу после прекращения самого посягательства. На последнее требование, реально выполнимое, всегда указывали и российские суды, а Постановлению Пленума ВС РФ еще только предстоит обрести положительную практику. Для того чтобы не ошибиться в применимости первой или второй части статьи 37 к ситуации и выбрать адекватное средство отражения посягательства, необходимо понять направленность умысла нападающего. Все вместе это требует определенных познаний в области физиологии и анатомии человека.